Раздельный сбор — на самом деле просто. Нужно лишь грамотно организовать процесс, а инфраструктура подтянется: сегодня в России уже можно переработать около 90% отходов, считают координаторы общественного экопроекта #МосЭко | #РосЭко Анна Нафиева и Михаил Антонов. Но если вам кажется, что этого мало, обратите внимание на «темную экологию» — направление экоискусства, погружающее зрителя в реальность, в которой уже невозможно забыть о глобальном потеплении или вымирающих видах. Подробнее об этом направлении рассказал аспирант факультета философии НИУ ВШЭ Даниил Аронсон. T&P законспектировали оба выступления.

Этика и политика больше не справляются

Даниил Аронсон: Темная экология — модное направление в философии и искусстве последних лет. Автор идеи — профессор английской литературы Тимоти Мортон — считает, что в развитых странах зашли в тупик традиционные способы борьбы за экологию, как этические, так и политические.

Экологическая осознанность и снижение индивидуального потребления не могут исправить ситуацию в глобальном масштабе. Есть даже некоторые психологические ограничения того, в какой степени человек способен изменить собственное потребление. Например, скрытое отрицание глобального потепления: люди знают, что оно существует, но ничего не предпринимают, потому что либо внушают себе, что ничего сделать нельзя, либо просто отодвигают эту проблему на задворки сознания.

Политические стратегии — это попытки изменить что-то на уровне общества или даже всего человечества путем введения новых законов, налогов, соглашений и т. д. Но политические меры тоже имеют свои границы. Причины этому разные: это и инерция политических институтов, и интересы крупных промышленных компаний, и отсутствие ясного ответа на вопрос о том, кто должен взять на себя ответственность за решение глобальных экологических проблем.

Темная экология возникает как ответ на вопрос о том, что еще можно сделать, если политические и индивидуальные действия не приносят желаемых результатов.

Антропоцен

Даниил Аронсон: Другой мотив ее возникновения — появление понятия «антропоцен», которым некоторые ученые предлагают обозначать эпоху, когда одним из геологических факторов стало человечество (Международная комиссия по стратиграфии еще не приняла решения на этот счет, и официально мы все еще живем в эпохе голоцена).

Началом антропоцена можно считать промышленную революцию конца XVIII века, когда резко выросли выбросы углекислого газа и изменился состав атмосферы и отложений в земных породах. А можно отсчитывать с первых ядерных испытаний в 1945 году, когда в земной коре появились радиоактивные изотопы, не присутствовавшие в ней ранее.

Так или иначе, эпоха антропоцена означает, во-первых, что изменились отношения между человеком и окружающей средой, поскольку темпы истории Земли теперь не уступают темпам человеческой истории. Во-вторых, в эпоху антропоцена оказывается, что непредвиденные последствия деятельности людей как минимум не менее значительны, чем то, что обычно считается достижениями цивилизации.

Экологическая катастрофа врывается в частную жизнь

Даниил Аронсон: Темная экология известна преимущественно не как стратегия, которой придерживаются экоактивисты, а как художественная практика. Если разные стратегии экологического действия зашли в тупик, то что еще остается? Ответ Мортона и других темных экологов — искусство.

Мы живем в реальности, где непредвиденные последствия нашей деятельности не менее значимы, чем запланированные. Но вся наша культура устроена так, чтобы мы их не видели. В нормально функционирующих государствах мы редко обращаем внимание на отходы, такие как остатки еды или строительный мусор, поскольку инфраструктуры устроены так, чтобы спрятать их от нас. Мы физически не можем увидеть радиацию или глобальное потепление. Искусство темной экологии пытается создать новую эстетику, чтобы эти вещи каким-то образом стали чувственно воспринимаемыми. Это не значит, что оно само по себе будет средством экологической борьбы, но оно пытается ввести экологические проблемы в сферу непосредственного опыта.

Значительная часть экологического искусства стремится наглядно показать людям результаты их деятельности. Но такое искусство все еще действует в логике увеличения индивидуальной экологической осознанности: пусть человек придет на выставку, посмотрит и ужаснется. Тем самым нетронутой остается и (сама по себе антиэкологическая) граница между частным и публичным: произведение искусства остается в публичном пространстве выставки; идти на нее или нет, какие выводы делать из увиденного — это предоставляется частному выбору потенциального зрителя.

С точки зрения темной экологии одна из задач современного искусства — дать зрителю почувствовать, что в эпоху антропоцена частного пространства больше не существует. Поэтому фокус искусства темной экологии — объекты, которые будут существовать независимо от того, желают люди их видеть или нет. Пример — так и не реализованный проект группы художников, которые хотели построить в Бангкоке электростатическое здание. Оно притягивало бы к себе городскую пыль и в итоге само превратилось бы в гигантский комок пыли. Это часть города, люди вынуждены были бы жить рядом с этим зданием, видеть его, возможно, даже в какой-то степени быть им отравленными. Это радикальное искусство, грубое вмешательство в повседневную жизнь людей.

Другую интересную идею недавно предложил иранский художник Фарух Навои. Представьте, что вы выходите с выставки современного искусства, а вам сообщают, что вы только что дышали отравляющими веществами. Правда, если оказалось бы, что художник вправду использовал вредные вещества, это был бы уже экотерроризм, а темная экология пытается искать неполитические формы действия. На самом деле вам просто не сразу сказали, что это были газы, которые всегда присутствуют в атмосфере города. Возможно, вы всегда знали, что они вредны и что вы ими дышите. Но почему-то вы не придавали этому особого значения: газы, как им и положено, оставались для вас невидимыми и эфемерными. Художник шокирует вас своим заявлением, заставляя «почувствовать» их присутствие.

Мусор возвращается

Анна Нафиева: Каждый из нас должен делать свое маленькое дело: сортировать отходы, выключать воду и свет, лишний раз не ездить на машине. Если много людей будут стремиться к уменьшению количества отходов, то государства и корпорации тоже подстроятся.

Михаил Антонов: По статистике, каждый москвич производит за год порядка 400 килограммов отходов, и порядка 97% из них захоранивают недалеко от города. Специальных полигонов, безопасных для окружающей среды, практически нет. И мусор возвращается. Во-первых, свалки постоянно горят и вредные продукты горения летят обратно на населенные пункты. Во-вторых, мусор трамбуют и выделяется так называемый свалочный фильтрат, загрязненная жижа. На свалки нередко попадают ртутные лампы, отработанная техника и батарейки, которые тоже выделяют опасные вещества в окружающую среду. Вместе с дождем они выпадают на возделанные поля, и потом мы все это употребляем в пищу.

Как наладить сортировку отходов

Анна Нафиева: Многие считают, что у нас нет перерабатывающих предприятий. На самом деле их огромное количество, сегодня в России можно переработать около 90% наших отходов. Более того, вторсырье выгодно перерабатывать. Нужно просто наладить систему, чтобы горожане разделяли отходы и сдавали их на переработку.

Михаил Антонов: Есть стереотип, что сортировать отходы сложно. Говорят, нужно ставить пять контейнеров. На самом деле можно использовать всего два: в один пойдет грязный, мокрый, неперерабатываемый мусор, а во второй — чистое вторсырье, которое в дальнейшем можно будет сдать на переработку.

Анна Нафиева: Четверть наших отходов — пищевые, четверть — бумага и картон. Далее идут упаковка, стекло, пластмасса, текстиль, композитная упаковка и металл. Только гигиенические средства и дерево сейчас никто не принимает, остальное можно переработать. Пункты приема отходов принимают макулатуру, стекло, металл, Tetra Pak и пластик. Существует огромное количество разных видов пластика (нужно смотреть маркировку в треугольнике), и некоторые пункты принимают не все из них.

Полезные экоссылки

Инфографика о раздельном сборе отходов

Карта пунктов приема батареек

Михаил Антонов: В Москве проверенные пункты приема батареек — магазины «ВкусВилл» и IKEA, также есть «Сфера экологии» на Artplay. С ртутными лампами сложнее: их должны принимать все управляющие компании, но не все управляющие компании об этом знают (однако в Москве их принимают все диспетчерские ГБУ «Жилищник»). Лучше просто заменить такие лампы на на светодиодные.

Анна Нафиева: Есть карта пункта приема отходов Recyclemap, московское волонтерское движение «РазДельный сбор». Часто спрашивают, как проверить, что этому пункту можно доверять, что отходы не погрузят в одну машину и не отправят на свалку. Это городская легенда, которая редко получает подтверждение: когда пункты раздельного сбора установлены и граждане сдают туда отходы по правилам, вывозящей компании нет смысла отвозить вторсырье на свалку, потому что там за размещение отходов нужно платить, а из переработки вторсырья можно извлечь прибыль.

Если вы видите, что происходят какие-то нарушения и странности, снимайте на видео. Был ролик про МЦК, где поставили разноцветные контейнеры, а дворник сгребал весь мусор в один черный мешок. Выяснилось, что компания, которая вывозит отходы, в дальнейшем сама их сортирует и отправляет на переработку. А обслуживает станции и регулирует работу дворника другая компания, и они между собой просто не договорились.

Как снизить количество отходов

Анна Нафиева: Так как не все виды отходов можно сдать на переработку, то нужно искать альтернативы или от чего-то отказываться. Лучше постараться меньше потреблять и давать вещам вторую жизнь.

Михаил Антонов: Для этого есть несколько удобных решений, которые вы можете внедрить в свой быт. Многоразовая бутылка для воды или термокружка для кофе. Вместо одноразовых пластиковых пакетов — тканевые сумки и авоськи. Многоразовые трубочки из металла, стекла и бамбука. Многоразовые тетради и ежедневники. Многоразовые маркеры.

Анна Нафиева: Бамбуковые зубные щетки. До 2018 года зубные щетки в России вообще не перерабатывались. Сейчас есть только один бизнес в Санкт-Петербурге, который собирает их со всей страны. Щетки надо часто менять, а бамбук быстро растет, поэтому это экологичная альтернатива.

Тренд 2017 года: экомешочки вместо маленьких полиэтиленовых пакетиков для фасовки овощей и фруктов. Следующий шаг — покупать на развес все, что можно купить на развес.

Тренд 2019 года: по всей России люди пытаются понять, что делать с пищевыми отходами в городе. Органику можно перерабатывать в компост, но сделать это в городских условиях проблематично. Есть компостеры, которые можно купить, но они довольно дорогие (особенно те, что работают с помощью бактерий, а не червей). Можно делать свои, но для этого нужны знания. Некоторые устанавливают измельчители пищевых отходов (диспоузеры), которые отправляют всю органику в канализацию. Но пока непонятно, как это отразится на нашей канализационной системе. Например, в Санкт-Петербурге органические стоки, попавшие в очистные сооружения, сжигают, и это производит больше выбросов, чем пользы.

Выбирая экологичное потребление, стоит помнить, что многие бренды занимаются так называемым гринвошингом — спекулируют на интересе людей к охране окружающей среды и продвигают свои товары как экологичные, хотя на самом деле они таковыми не являются. Например, биоразлагаемые пластики — это абсолютная фикция. На современных свалках органика не гниет, т. к. в тело свалки нет доступа кислорода. Бумажные и «биоразлагаемые» пакеты, попав на свалку, будут лежать там десятки лет или, что хуже, гореть. При этом «экологический след» (ущерб окружающей среде и затраты ресурсов при производстве) бумажных пакетов больше, чем даже у одноразового пластика. Более того, так называемые биоразлагаемые пакеты — это, по сути, профанация, так как они делаются из того же самого полиэтилена, просто со специальными добавками, которые под воздействием окружающей среды — воздуха, солнца, воды — заставят пластик рассыпаться на мелкие кусочки. Но на безопасные компоненты он при этом не разложится, а только превратится в микропластик и может попасть в пищевую цепочку. Экологи предлагают биоразлагаемые пакеты пока что просто бойкотировать, а бумажные пакеты будут экологичной альтернативой, если вы их потом сдадите в переработку.

Михаил Антонов: Если говорить о научной стороне вопроса, то все это никто не исследует. Непонятно, сколько людей сдает отходы на переработку, почему люди пользуются или не пользуются контейнерами. Эти вопросы нам еще предстоит проанализировать. В любом случае, в России уже задекларирована переработка отходов. Возможно, лет через пять эта проблема будет артикулирована на новом уровне.

Литература

• Morton T. Dark Ecology. For a Logic of Future Coexistence. Columbia University Press, 2016

• Morton T. The Ecological Thought. Harvard University Press, 2010

• Вирт Л. Урбанизм как образ жизни. М.: Strelka Press, 2016

• Кюстер Х. История леса. Взгляд из Германии. М.: Издательский дом ВШЭ, 2018

• Мортон Т. Экология без природы (пер. Улько А.) // Художественный журнал (Moscow Art Magazine), №96, 2015

Мы публикуем сокращенные записи лекций, вебинаров, подкастов — то есть устных выступлений. Мнение спикера может не совпадать с мнением редакции. Мы запрашиваем ссылки на первоисточники, но их предоставление остается на усмотрение спикера.