Американскому астронавту Скотту Келли принадлежат сразу два национальных рекорда США. Первый — по суммарной длительности нахождения в космосе: он провел там в общей сложности более 520 суток. Второй его рекорд — 340 суток подряд на МКС. Этот полет он совершил, став вместе с российским космонавтом Михаилом Корниенко участником проекта «Год на орбите», двойного эксперимента «Роскосмоса» и НАСА. В рамках новой серии научно-популярных лекций «Голова профессора» Скотт Келли рассказал биологу и журналисту Илье Колмановскому и популяризатору космонавтики Виталию Егорову об особенностях длительного пребывания в космосе. В чем заключается работа астронавта на МКС? Как сохранять спокойствие в сложных ситуациях? Что едят на станции, почему нужно каждый день заниматься на беговой дорожке — и как вообще бегать и принимать душ в невесомости? T&P сделали конспект.

Книга-вдохновитель и мама-полицейский

Скотт Келли: Сейчас я в Лас-Вегасе, но здорово быть с вами дистанционно. После года в космосе вообще хорошо быть где-то, где нет невесомости и не –15 за окном.

Илья Колмановский: Что самое замечательное в жизни человека на МКС?

Скотт Келли: Это удивительный опыт. Если русские космонавты и раньше жили больше года на орбите, то американский астронавт еще никогда не проводил столько времени в космосе. Я делал кое-какие заметки на борту и, когда вернулся домой, начал писать книгу «Стойкость: Мой год в космосе». Думаю, она может вдохновить молодых людей — как однажды книга Тома Вулфа вдохновила меня, тогда еще совсем не отличника, и изменила мою жизнь.

Рекорд длительного пребывания на орбите принадлежит Валерию Полякову

С 8 января 1994 года по 22 марта 1995-го совершил второй космический полет в качестве врача-космонавта-исследователя на космическом корабле «Союз ТМ-18» и орбитальном комплексе «Мир» продолжительностью 437 суток 18 часов. Это является абсолютным рекордом продолжительности работы в космосе за один полет. — «Википедия»

Илья Колмановский: У вас были учителя, которые вели вас и приближали к космической цели?

Скотт Келли: Наставников не было, но у меня были образцы для подражания. Первый американец в космосе Алан Шепард, Джон Гленн, Нил Армстронг. Эрнест Шеклтон вдохновлял меня как исследователь и лидер, как человек, который спас свою команду. Моя мама была для меня потрясающим примером. Когда я был подростком, она стала первой женщиной-полицейским в городе. Ей пришлось сдать экзамен, разработанный для мужчин в 1970-х годах, когда еще не было политики гендерного равноправия. Для подготовки мой отец построил на заднем дворе полосу препятствий, в том числе 3,5-метровую стену. В первый раз, когда мама пыталась ее перелезть, это показалось ей невозможным. Но она разработала план тренировок и во время экзамена перелезла через стену за половину отведенного времени, сделала это лучше многих мужчин.

Космический душ и костюм гориллы

Виталий Егоров: Из космоса можно позвонить родственникам?

Скотт Келли: На МКС много возможностей оставаться на связи. Есть электронная почта, видеоконференции, телефон с технологией VoIP, работающей через интернет (с ее помощью можно совершать только голосовые звонки). В зависимости от позиций спутников и самой станции все работает около 15 минут каждый час.

Можно позвонить кому угодно на Земле. Если люди знают, что это звонок из космоса, они обычно сразу берут трубку. Но обратно на МКС позвонить никто не может.

Виталий Егоров: С чего начинается и как проходит день астронавта?

Скотт Келли: Все дни на МКС не похожи друг на друга. Когда вы в космосе, вы капитан корабля, ученый, инженер, оператор оборудования, айтишник, сантехник, врач, дантист — все нужно делать самому. Есть официальное время подъема, но я вставал позже, за полчаса до утренней конференции, в промежутке между 06:50 и 07:30. Принимал космический душ (нужно смочить полотенце и протереть им тело), чистил зубы, завтракал. Затем, когда был командиром МКС, чаще всего проверял, что происходит в российском секторе: Геннадий Падалка показал мне, что делал он, и я продолжал делать то же самое, когда принял командование МКС.

Первое официальное занятие — конференция с Землей. Звоним в ЦУП в Хьюстоне, говорим с американскими сотрудниками, европейскими и канадскими специалистами, Японией. Обсуждается рабочий день, который обычно состоит из трех типов активности. Первый тип активности и около трети рабочего дня — это научная деятельность. За время моего пребывания на МКС было проведено более 400 экспериментов в разных областях. Еще треть дня уходит на ежедневные задачи по обслуживанию систем функционирования МКС и занятия спортом. Третий тип активности — ремонт того, что сломалось. Обедал я обычно на бегу. После 12-часового рабочего дня проводится завершающая конференция: обсуждается, что можно было сделать лучше, оговариваются планы на следующий день. Русские космонавты много времени тратят на чтение, фиксируют большое количество параметров системы станции. После работы можно поужинать, есть час-два личного времени перед сном.

Илья Колмановский: У вас оставалось время на юмор, шутки?

Скотт Келли: Конечно! Мы много там шутили. Брат отправил мне костюм гориллы, я его надел и бегал за одним из членов экипажа.

Еда «из тюбиков» и искусство Земли

Илья Колмановский: Как питаются астронавты?

Скотт Келли: У каждой страны на МКС свои технологии и системы питания. Японцы, европейцы и канадцы больше полагаются на американские системы, потому что живут в нашей части станции, но можно заказать себе что угодно. Все это дегидрированные блюда, в них сначала нужно добавить холодную воду, настоять и лишь потом открывать упаковку. Японцы любят карри, в американском меню часто курица, салат, макароны с сыром. В российском рационе — супы, тушенка, жаркое, похлебки, овощи и много консервов. Иногда запускают в космос посылки от близких, обычную еду с Земли. Больше всего на МКС я скучал по земному кофе.

Илья Колмановский: Почему астронавты много времени проводят на беговой дорожке?

Скотт Келли: В космосе нет гравитации и нашим телам не нужен скелет, чтобы поддерживать вес. Физиология умно реагирует: пытается избавиться от костей. Более того, в космосе меняется даже сама костная структура.

Если бы вы прожили там 100 месяцев и не занимались бы спортом, у вас вообще не осталось бы скелета, он бы растворился.

Спорт нужен, чтобы по возвращении на Землю не сломать себе ноги. Были астронавты, которые ломали шейку бедра после долгих космических полетов, это серьезная травма. Поэтому мы постоянно занимаемся на беговых дорожках, используем специальную привязь, чтобы было чувство бега, чтобы убедить наше тело, что нам все еще необходим скелет. Делаем много упражнений на сопротивление с подъемом тяжестей. В итоге у меня было всего около 1,5% потери массы костей.

Илья Колмановский: Сколько времени вы проводили на беговой дорожке?

Скотт Келли: Физическим упражнениям и спорту на МКС уделяется порядка двух с половиной часов в день. Некоторые космонавты пытались тренироваться каждый день, но я по выходным делал перерывы. За эти два с половиной часа нужно подготовиться к упражнениям, принять космический душ, собрать спортивное оборудование. В итоге на саму беговую дорожку и аэробику остается всего 30–40 минут. Пристегиваете себя к дорожке и бежите с весом вашего тела — на самом деле 50–75% от вашего реального веса, потому что если попытаться со всей силой опереться на дорожку, то будет слишком сильное давление на плечи и суставы. Еще есть велотренажер и спортивное оборудование для упражнений на сопротивление: с помощью сжатого воздуха создается впечатление, будто вы по-настоящему поднимаете вес. Тренажеры стоят прямо под «Куполом» (американо-европейский обзорный модуль на борту МКС. — Прим. T&P), так что, когда поднимаешь штангу, Земля у тебя прямо перед глазами.

Илья Колмановский: Я знаю, что вы проводили много времени в этом «Куполе» и выкладывали фотографии в твиттер.

Скотт Келли: Альбом с фотографиями («Infinite Wonder: An Astronaut’s Photographs from a Year in Space». — Прим. T&P) разделен на три категории: миссия, природа (например, дельта Нила) и космос — небо, планеты, Луна и абстрактные крупные планы, которые я называю искусством Земли. Есть виды МКС, снимки побережья Калифорнии, Гималаев, фотография моего дома в Нью-Йорке. Есть мое селфи в американской лаборатории, где я пытался показать голубой оттенок кожи от отражения Земли, когда пролетаешь над Средиземным морем. Есть и другой мой космический автопортрет. Кто-то задавался вопросом, как у меня получилась эта фотография: может, ее снял кто-то снаружи МКС или даже пришельцы? Ответ проще: с российской стороны есть специальное окошко, которое смотрит прямо на «Купол», туда можно поставить камеру.

«Пугает происходящее на Земле»

Илья Колмановский: Судя по тому, что вы пишете в книге, несколько раз вам становилось страшно. Можете рассказать об этих ситуациях? Как справляться с паникой в такие моменты?

Скотт Келли: Новое всегда пугает. Я помню месяц, предшествовавший первому полету. Я часто думал, что скоро могу умереть, потому что летать в космос — рискованное занятие. Но чем ближе момент запуска, тем больше осознаешь степень ответственности своей работы. Самая сложная часть для меня — находиться вдали от семьи и друзей. Пугает происходящее на Земле. Например, пока я был на МКС, на мою тещу покушались, ее серьезно ранили в голову.

Самый страшный момент в моей жизни был, когда мы приземлялись на самолете F-14 ночью на авианосец. Тряслись ноги, и все тело ходило ходуном от адреналина. Как с этим справляться? Через тренировки и расстановку акцентов. Когда вы летите в самолете или космическом корабле, важно правильно поддерживать его высоту, курс, уделять внимание разным системам и показателям датчиков. Нужно делать это с большой точностью, и это отвлекает от страха.

Надо концентрироваться на важных моментах и блокировать то, над чем нет контроля.

Илья Колмановский: Люди месяцами заперты в замкнутом пространстве, как в такой ситуации избежать конфликтов?

Скотт Келли: Мы отбираем для работы на станции особенных людей — надежных, которым можно доверить управление сложными системами, с навыками работы в команде и умением уживаться с другими. Кроме того, мы знакомимся друг с другом во время подготовки и проходим специальное обучение по применению soft skills. Хороший член экипажа МКС должен уметь сам о себе позаботиться. Это человек, который уважает других членов экипажа, их компетенции, способности и культурные особенности. Он должен уметь помочь своим друзьям, но так, чтобы не выглядело, будто он делает за них всю работу.

Кстати, в будущем для представителей многих профессий откроется возможность поработать на борту МКС. Например, одним из членов экипажа во время моей миссии была учительница начальных классов Барбара Рэддинг Морган. Она прекрасно показала себя в космосе, превзошла все мои ожидания. В космосе есть место всем, со всеми навыками и возможностями.

Виталий Егоров: А правда, что на станции есть собственный язык — рунглиш?

Скотт Келли: Космонавтов обучают английскому и русскому. Если вы японский космонавт, вам нужно выучить оба языка. На МКС мы чаще всего говорим на английском, по-русски говорят на «Союзе» во время взлета и спуска. Но иногда слова действительно смешиваются, и вы можете использовать русское прилагательное с английским существительным или наоборот.

Следующий пункт — Марс

Виталий Егоров: Вы провели много экспериментов, которые в перспективе должны проложить путь человечеству на Марс. Можете рассказать о результатах, которые гарантированно войдут в марсианскую программу?

Скотт Келли: Самый важный эксперимент проводится уже 18 лет. Он посвящен возможности совместной работы на орбите международной команды космонавтов. Полученные нами научные знания, конструкции систем и оборудования помогут нам оказаться на Марсе. Вместе с моим братом Марком мы участвовали в уникальном исследовании однояйцевых близнецов. Получили много разных данных, в основном о влиянии пребывания в космосе на гены человека.

Во время последней миссии 7% моих генов поменялись. Чтобы полететь на Марс, нужно лучше это исследовать.

Илья Колмановский: Не так давно была новость о том, что в Китае якобы успешно отредактировали человеческий эмбрион. Как бы вы отредактировали ваших внуков, чтобы они смогли годами находиться в космосе?

Скотт Келли: Я не сторонник генной инженерии. С этим связано много этических вопросов. Что можно изменить в генах людей — зависит от того, что они будут делать и куда полетят, на Луну или на Марс. Чисто гипотетически не помешали бы навыки лидерства, возможность справляться с более высоким уровнем углекислого газа и, возможно, еще с какими-то негативными физическими эффектами от длительного нахождения в космосе.

Этот год в космосе меня многому научил. Из иллюминатора МКС не видно политических границ, есть просто население планеты Земля — и эти удивительные космические корабли. Мы можем делать умопомрачительные вещи, если работаем вместе.

Мы построили эту космическую станцию, она весит сотни тонн, летает вокруг Земли со скоростью 17 тысяч миль в час в вакууме и в экстремальных температурных условиях. Это международное партнерство 15 стран с разными языками, культурами и подходами.

Соединение модулей в космосе — самая сложная и масштабная задача, которую мы делали когда-либо как вид. Если мы полетим на Марс, то сможем все: и рак вылечим, и проблемы с окружающей средой решим. Но миссия на Марс очень дорогая. Даже вернуться на Луну недешево. Помогла ли моя миссия в этом будущем путешествии к Марсу? Надеюсь. Я продемонстрировал, что можно провести много времени в космосе, работать там и вернуться в целости и сохранности.

Мы публикуем сокращенные записи лекций, вебинаров, подкастов — то есть устных выступлений. Мнение спикера может не совпадать с мнением редакции. Мы запрашиваем ссылки на первоисточники, но их предоставление остается на усмотрение спикера.