Почему одни запоминают каждую деталь при чтении и могут вспомнить слова героев через несколько лет, а другие забывают о прочитанном через пять минут? Почему одни воспринимают информацию с первого раза, а другим приходится объяснять по несколько раз? Умение читать активно позволяет понимать и осознавать гораздо больше. О том, как его развить, рассказывает американский философ, редактор и преподаватель Мортимер Адлер в своей книге.
Одно из правил чтения, как вы уже видели, — это умение выделить и истолковать ключевые слова в книге. С ним связано еще одно важное правило: способность находить ключевые предложения и понимать их смысл.
Слова «чтение — это учеба» составляют предложение. Очевидно, что оно важно для нашего обсуждения. Я бы даже сказал, что на данный момент наиболее важно. Оно определяется весомостью слов, из которых состоит. К тому же эти слова имеют множество значений, что мы уже видели на примере слова «чтение». Разные значения имеет и слово «учеба», а маленькое слово «это» — настоящий чемпион по многозначности. Выходит, что данное предложение нельзя сразу опровергнуть или подтвердить. Оно имеет целый ряд смыслов, одни из которых могут быть истинными, а другие — ложными. Узнав, в каком значении я употребил каждое из этих слов, вы поймете мысль, которую я намерен передать. Тогда и только тогда вы сможете согласиться или начать спорить со мной.
Зная, что мы не рассматриваем процесс развлекательного чтения, вы вправе упрекнуть меня в неточности формулировки. Но я же не сказал «определенное чтение — это учеба». Да вы и сами скоро научитесь чувствовать эту разницу. Слово «определенное» я опустил благодаря контексту. Из него уже следовало, что чтение для развлечения нас не интересует.
Чтобы истолковать данное предложение, нужно сначала задаться вопросом: что такое учеба? Безусловно, мы не сможем обсуждать это достаточно подробно, но способны привести примерное общеизвестное описание: учеба — это приобретение знаний. Не захлопывайте книгу — я не собираюсь давать определение знанию. Если я попробую это сделать, мы окажемся погребены под завалами других слов, которые тоже придется объяснять. Для наших целей хватит и обычного понимания слова «знание». У вас есть знания. Вы знаете, что вы знаете и чтo именно знаете. Вам известна разница между «знать» и «не знать».
Если бы пришлось рассматривать природу знания с философской точки зрения, вы бы зашли в тупик, как и множество философов. Оставим в стороне подобные вопросы и будем считать, что примерно одинаково понимаем слово «знание». Тем не менее можно возразить, что при этом фраза «учеба — это приобретение знаний» имеет и другие подводные камни. Мы учимся играть в теннис или готовить. Игра в теннис и готовка — это не знания. Это виды деятельности, требующие определенного мастерства.
Подобное возражение резонно. Хотя любое мастерство подразумевает знание, для овладения мастерством одного знания недостаточно. Мастер не только знает, но и умеет делать то, что другой человек не умеет вообще или выполняет хуже. Это всем известное различие, которое мы проводим между знанием как
Таким образом, мы ограничили сферу употребления слова «чтение». Чтение — это учеба только в смысле приобретения знаний, но не мастерства. Нельзя научиться читать в процессе чтения этой книги. В данном случае речь идет только об изучении природы чтения и правил этого искусства. Моя книга способна помочь в закреплении навыка, чего явно недостаточно. Нужно еще научиться соблюдать все правила и постоянно практиковаться в чтении. Только таким образом можно овладеть настоящим мастерством — тем, что выходит за пределы знаний, изложенных в любой книге.
Пока все хорошо. Но теперь мы должны рассмотреть различия между чтением ради информации и чтением ради понимания. В предыдущей главе я говорил о том, насколько активнее второй вид чтения и каковы при этом ощущения читателя. Теперь необходимо понять, чтó мы получаем при каждом виде чтения. Информация и понимание в
Иметь информацию — значит знать некий факт. Понимать — значит осознавать дополнительные нюансы: почему так бывает, какова связь с другими фактами, чем они отличаются, в чем совпадают и так далее
Многим из нас подобные различия знакомы: примерно так же умение запоминать отличается от умения объяснять. Запомнив сказанное автором, вы выучили что-то в процессе чтения. Если его слова правдивы — вы узнали о мире что-то новое. Это знание может касаться либо данной книги, либо всего мира в целом. Вне зависимости от этого, если вы задействовали только собственную память, вы не сможете получить ничего, кроме информации, поскольку не сделали никакого открытия. Открытие происходит, когда вы помимо слов автора узнаете, что имен- но он имел в виду и почему сказал так, а не иначе.
Актуальные статьи и подборки в вашем смартфоне. Подписывайтесь на наш Telegram-канал и получайте все материалы, которые выходят на нашем сайте.
Приведу простой пример. История, о которой я собираюсь рассказать, произошла на одном из моих занятий. Мы читали трактат Фомы Аквинского о страстях, но подобное случалось множество раз с самым разнообразным материалом. Я спросил одного из студентов, что говорил святой Фома о страстях. Тот совершенно верно ответил, что святой Фома считал любовь первичной страстью, а остальные чувства — перечисленные студентом совершенно правильно — следовали за ней в определенном порядке. Я спросил, что это значит. Студент был обескуражен. Разве он неправильно ответил на мой вопрос? Конечно, правильно, сказал я, но необходимо объяснить смысл. Недостаточно просто добросовестно пересказать слова Фомы Аквинского — мне нужно было знать, что именно автор имел в виду. Студент снова попытался ответить, но ничего не вышло — он повторил то же самое, немного изменив порядок слов. Вскоре стало очевидно, что он не понимает, о чем говорит, хотя его ответ заслужил бы хорошую оценку на любом экзамене, не предполагающем каверзных вопросов о смысле.
Я постарался ему помочь и спросил, в каком смысле любовь первична — не в том ли, что из нее проистекают все прочие чувства? Каким образом от любви зависят ненависть и гнев, надежда и страх? Как связаны с любовью радость и горе? Что такое любовь? Голод или жажда — это любовь? Или же любовь — это лишь то прекрасное чувство, которое правит миром? Тяга к деньгам и славе, знаниям и счастью — любовь ли это?
В том случае, когда студент мог ответить на эти вопросы словами Фомы Аквинского, он так и поступал. Если его пересказ был неточен, на помощь приходили его однокурсники. Я попробовал зайти с другой стороны. Извинившись, я попросил их вспомнить о собственном эмоциональном опыте. Судя по возрасту, они уже вполне могли пережить какие-то страсти. Приходилось ли им ненавидеть, была ли ненависть связана с любовью к этому человеку? Или ее провоцировал кто-то другой? Случалось ли им испытывать ту неповторимую гамму чувств, когда одно ощущение незримо перетекает в другое? Студенты отвечали весьма расплывчато, но не от смущения или недовольства, а потому что абсолютно не привыкли изучать свой эмоциональный опыт подобным образом. Они явно не проводили никаких параллелей между страстями святого Фомы и собственным опытом. Для них это были совершенно разные вещи.
Именно тогда стало ясно, почему они абсолютно не поняли прочитанный текст. Они восприняли его исключительно на уровне слов, которые запомнили и смогли повторить в ответ на мои вопросы. Так они поступали и с другими предметами, а я просто слишком многого от них хотел.
Тем не менее я продолжал настаивать. Если им сложно понять Фому Аквинского в свете собственного опыта, не поможет ли опыт, заимствованный из романов? Художественную литературу они читали. Некоторые из них читали даже великие романы. Встречались ли там упоминания тех или иных страстей? Они были разными? Как они были связаны между собой? Студенты все так же «плавали». Их ответы состояли из поверхностного пересказа сюжетов. Увы, прочитанные романы они поняли не лучше, чем Фому Аквинского.
Наконец я спросил, какие еще предметы они изучают? Где еще они в ходе занятий могут обсуждать страсти и чувства? Как оказалось, большинством студентов был освоен элементарный курс психологии, а двое из них даже слышали о Фрейде и, возможно, что-то о нем читали. Обнаружив то, что они не установили связь между физиологией эмоций, по которой наверняка сдали экзамены, и описанием страстей Фомы Аквинского, как и то, что они не уловили совпадение позиций святого Фомы и Фрейда, я понял истинную причину своего недовольства.
Эти студенты учились на разных курсах колледжа. Они умели читать только в первом значении этого слова. Долгие годы в школе они читали только ради информации, которую нужно было получить, чтобы успешно написать контрольные работы и сдать экзамены. Они никогда не пытались связать истинный смысл книги с собственным опытом.
Разве знали они, что книги существуют не только для того, чтобы запоминать их содержание? Увы, нет. Разве подозревали они о своей не- состоятельности, пока не пришли в мой класс? Тоже нет. Они старательно подготовились к занятию и искренне полагали, что сделали это хорошо. Им даже не пришло в голову, что кто-то может поинтересоваться пониманием прочитанного. Я понял проблему — мы начали усиленно заниматься. Но даже в конце курса мои студенты, к сожалению, оставались беспомощными. В лучшем случае они осознали, что весьма плохо понимают прочитанное, но ничего не смогли с этим сделать. Сейчас, на завершающей стадии обучения, они оказались абсолютно неподготов- ленными к чтению ради понимания.
Читая ради информации, мы ищем факты. Читая ради понимания, мы узнаем не только факты, но и их смысл
Каждый способ чтения имеет свои достоинства, но только при условии его адекватного использования. Если автор понимает не больше нас или в определенной части текста не утруждает себя объяснением, мы можем получить от него разве что информацию. Но если он постиг нечто недоступное нам и к тому же постарался передать это в своем тексте, мы многое потеряем, если будем читать этот текст, как газету или журнал.
Книги, которые мы считаем великими или достойными внимания, обычно заслуживают более высокого уровня прочтения. Безусловно, любой текст можно прочесть как ради информации, так и ради понимания. Полезно уметь запоминать слова автора и понимать их смысл. Можно сказать, что получение информации — это предпосылка к пониманию. Я не призываю вас отказаться от информации, но читать ве- ликую книгу исключительно ради фактов — это все равно что выкапы- вать червей авторучкой.
Монтень в своих трудах говорил о «невежестве неграмотного, которое предшествует знанию, и невежестве ученого, которое следует за знанием». Первое — это невежество того, кто не знает алфавита и не умеет читать. Второе — невежество человека, который неверно прочел огромное количество книг. Как справедливо сказал о них Поуп:
«Дурак набитый, уйму разных книг Он проглотил, но ни в одну не вник».
Мы сплошь и рядом встречаем таких грамотных неучей, читающих много и плохо. Греческое слово, означающее подобную смесь учености и глупости, свойственную «пожирателям» книг всех времен, на наш язык переводится и как «недоучка», и как «второкурсник».
Начитанность нередко означает количество, и только иногда — качество чтения. Пессимист и мизантроп Шопенгауэр начал активно выступать против излишнего чтения, когда понял, что в большинстве своем люди читают пассивно и бездумно заглатывают «отравленную» беспорядочную информацию. Бэкон и Гоббс разделяли его точку зрения. Так, Бэкон говорил: «Одни книги пробуют на вкус, другие — проглатывают, и лишь немногие — разжевывают и усваивают». Эта общая для многих идея основана на четком разграничении способов чтения, соответствующих разным видам литературы.
В рубрике «Открытое чтение» мы публикуем отрывки из книг в том виде, в котором их предоставляют издатели. Незначительные сокращения обозначены многоточием в квадратных скобках.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
Комментарии
Комментировать